Астров Михаил Львович из пьесы «Дядя Ваня» - врач. Из его внешности Чехов выделяет длинные усы, о которых Астров сам с недоумением и иронией говорит: «ишь, громадные усы выросли... Глупые усы». За последние десять лет он сильно постарел, объясняя это тем, что заработался, от утра до ночи на ногах. Астров утомился, чувства, по его словам, притупились, ничего он не хочет и считает себя чудаком. Жизнь кажется ему скучной, глупой, грязной.
Однако лень этого героя несколько напускная. Хотя он и не удовлетворен жизнью, вместе с тем, однако, деятелен и берет на себя функции, которые вовсе не обязан исполнять. Как выясняется, у него небольшое имение, десятин тридцать, в котором образцовый сад и питомник, какого нет «за тысячу верст кругом». Кроме того, он фактически заведует всеми делами в соседнем казенном лесничестве, лесничий которого стар и постоянно болеет. Астров каждый год сажает новые леса, за что даже награжден бронзовой медалью и дипломом. Михаил Львович в своем роде романтик. Он произносит возвышенный монолог о необходимости спасения лесов и своем вкладе в лучшее будущее, а также знаменитый монолог о том, что «в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». По словам влюбленной в него Сони, он считает, что люди не творят, а только разрушают то, что дано им свыше. Хотя Астров говорит, что ничего не ждет для себя и не любит людей, тем не менее в нем есть жажда жизни. Его влечет красота. Он признается жене Серебрякова Елене Андреевне, что увлечен ею, и предлагает встречаться.
Войницкая Мария Васильевна — вдова тайного советника, мать первой жены профессора Серебрякова и Ивана Петровича. Она обожает Серебрякова и поклоняется ему, сына же упрекает в том, что он сильно изменился. Раньше, по ее словам, он был светлою личностью, с убеждениями, но не сумел реализовать их, потому что не делал дело. Она постоянно принимает сторону Серебрякова.
Войницкий Иван Петрович (дядя Ваня) — главный герой пьесы Чехова «Дядя Ваня». Ему 47 лет. На вопрос Астрова, что нового, отвечает о себе, что стал хуже, так как обленился, ничего не делает и только ворчит. Его сестра, «прекрасное, кроткое создание», была первой женой Серебрякова. Войницкий сокрушается, что не видел настоящей жизни, потому что отуманивал свои глаза схоластикой, что глупо проворонил время. Он влюблен в жену Серебрякова Елену Андреевну, не скрывает своих чувств и готов любить ее даже без взаимности. Он постоянно спорит с Серебряковым, который когда-то был его кумиром и которого он теперь ненавидит, виня в крахе своей жизни. В ответ на предложение Серебрякова продать имение Войницкий взрывается и обвиняет того в том, что он погубил его жизнь. «Если бы я жил нормально, — говорит дядя Ваня, — то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский...» Скандал достигает апогея: дядя Ваня дважды стреляет в Серебрякова, но промахивается.
Еще одним подспудным мотивом бунта Войницкого становится то, что он случайно оказывается свидетелем любовного объяснения доктора Астрова с Еленой Андреевной. После всего происшедшего ему мучительно стыдно. Он мечтает о том, чтобы начать новую жизнь, и спрашивает Астрова, с чего начать, на что доктор с досадой отвечает, что их положение безнадежно. Дядя Ваня берет украдкой у Астрова морфий, чтобы покончить с собой, доктор пытается отобрать его. Иван Петрович отдает его только после вмешательства Сони. Из измученной души героя вырывается: «Но надо скорее работать, скорее делать что-нибудь, а то не могу... не могу...» Финальная сцена — дядя Ваня и Соня работают, и Соня утешает его тем, что они еще увидят «жизнь светлую, прекрасную, изящную».
Елена Андреевна — жена профессора Серебрякова. Родилась в Петербурге. Окончила консерваторию. Ее образ возникает в пьесе еще до ее появления на сцене — о ней мечтает Войницкий, о ней он разговаривает с Астровым, удивляясь, как она могла отдать Серебрякову «молодость, красоту, свободу, свой блеск». Елена Андреевна остро чувствует напряженную, неблагополучную атмосферу в доме, страдая от этого и бессильная внести мир. Мирясь с дочерью Серебрякова Соней, которая долго злилась на нее и не хотела разговаривать, она клянется, что вышла замуж за Серебрякова вовсе не по расчету, а потому что увлеклась им как ученым и известным человеком. Героиня сама понимает, что ее любовь была искусственной, но тогда ей казалось, что она настоящая. Она называет себя эпизодическим лицом и чувствует себя несчастной. После сцены с объясняющимся ей в любви Астровым, случайным свидетелем которой становится Войницкий, она просит мужа поскорее уехать. Перед отъездом Елена Андреевна признается Астрову, что немного увлеклась им и будет вспоминать о нем с удовольствием.
Марина (Марина Тимофеевна) — старая няня. Соотносима с типом старого слуги в других пьесах Чехова. Постоянно вспоминает былое. В атмосфере взаимного разлада и недовольства она одна как бы не замечает этого, связывая всех сердечным теплом и сочувствием. Она, по сути, главная хранительница очага, к ней обращаются в самые напряженные минуты другие персонажи, она способна утешить и умиротворить бескорыстным и самозабвенным вниманием или незло побранить, назвав повздоривших мужчин «гусаками».
Серебряков Александр Владимирович — отставной профессор. Сын простого дьячка, ставший известным в науке человеком. Этот герой пьесы «Дядя Ваня» даже в жаркий, погожий день в пальто, калошах, с зонтиком и в перчатках (мотив футляра, у Чехова всегда негативно окрашивающий образ). Как желчно характеризует его Войницкий, «человек ровно двадцать пять лет читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве... И в то же время какое самомнение! Какие претензии!».
С его приездом все в доме, по словам Войницкого, выбилось из колеи. С утра до глубокой ночи Серебряков сидит в своем кабинете и пишет. По ночам его мучает подагра и тоска старости. Ему кажется, и не без основания, что он раздражает всех в доме. Серебряков не может жить в деревне и предлагает продать имение, чтобы вырученные деньги превратить в процентные бумаги и получать проценты, на которые можно будет не только жить, но и купить дачу в Финляндии. Это вызывает возмущение Войницкого, который вложил в имение много сил, чтобы оно было свободно от долгов и приносило доход. Своим предложением Серебряков дает дяде Ване повод высказать ему в лицо все, что тот о нем думает. Возникший скандал оканчивается тем, что Войницкий дважды стреляет в него, но промахивается. В финале пьесы герой примиряется с Войницким и перед отъездом в Харьков дает всем наставление: «...Надо, господа, дело делать! Надо дело делать!»
Софья Александровна (Соня) — дочь Серебрякова от первого брака. Она влюблена в доктора Астрова, почти не скрывает своих чувств и страдает из-за его равнодушия, а также потому, что считает себя некрасивою. Вместе с дядей Ваней занимается хозяйством, печется о сенокосе и прочих делах, ее тоже мучает неудовлетворенность жизнью. Она соглашается с предложением жены Серебрякова Елены Андреевны осторожно разузнать, как Астров относится к Соне и, если он не любит ее, сказать, чтобы он перестал к ним ездить. Соня утешает дядю Ваню и говорит, что тоже несчастна, но будет терпеть до конца жизни. И ему она тоже советует терпеть. Финальная сцена, где Соня и дядя Ваня работают после отъезда Серебрякова с женой и Астрова, завершается знаменитым лирическим монологом героини, утешающей дядю Ваню, монологом, полным светлой грусти и искреннего вдохновения.
Телегин Илья Ильич (Вафля) — обедневший помещик, приживальщик, живет в имении Серебрякова. Из его рассказа о себе известно, что жена бежала от него на следующий день после свадьбы по причине его непривлекательной наружности, но он тем не менее не нарушает своего долга, любит ее по-прежнему и отдал свое имущество на воспитание девочек, которых она прижила с другим человеком. «Счастья я лишился, но у меня осталась гордость», — говорит он. Вместе с тем он воспринимается как чудак, неустроенный и лишенный личного счастья, хотя и старающийся принимать жизнь как она есть и даже считающий ее блаженством.
Пасмурный осенний день. В саду, на аллее под старым тополем, сервирован для чая стол. У самовара - старая нянька Марина. «Кушай, батюшка», - предлагает она чаю доктору Астрову. «Что-то не хочется», - отвечает тот.
Появляется Телегин, обедневший помещик по прозвищу Вафля, живущий в имении на положении приживала: «Погода очаровательная, птички поют, живём мы все в мире и согласии - чего ещё нам?» Но как раз согласия-то и мира и нет в усадьбе. «Неблагополучно в этом доме», - дважды произнесёт Елена Андреевна, жена профессора Серебрякова, приехавшего в имение.
Эти отрывочные, внешне не адресованные друг другу реплики, вступают, перекликаясь, в диалогический спор и высвечивают смысл напряжённой драмы, переживаемой действующими лицами пьесы.
Заработался за десять лет, прожитых в уезде, Астров. «Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого не люблю», - жалуется он няньке. Изменился, надломился Войницкий. Раньше он, управляя имением, не знал свободной минуты. А теперь? «Я стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен...»
Войницкий не скрывает своей зависти к профессору в отставке, особенно его успеху у женщин. Мать Войницкого, Мария Васильевна, просто обожает своего зятя, мужа её покойной дочери. Войницкий презирает учёные занятия Серебрякова: «Человек читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве». Наконец, он ненавидит Серебрякова, хотя его ненависть может показаться весьма пристрастной: ведь он влюбился в его красавицу жену. И Елена Андреевна резонно выговаривает Войницкому: «Ненавидеть Александра не за что, он такой же, как все».
Тогда Войницкий выставляет более глубокие и, как ему представляется, неотразимые основания своего нетерпимого, непримиримого отношения к экс-профессору - он считает себя жестоко обманутым: «Я обожал этого профессора... я работал на него как вол... Я гордился им и его наукой, я жил и дышал им! Боже, а теперь? ...он ничто! Мыльный пузырь!»
Вокруг Серебрякова сгущается атмосфера нетерпимости, ненависти, вражды. Он раздражает Астрова, и даже жена с трудом его выносит. Все как-то прослушали высказанный диагноз болезни, поразившей и героев пьесы, да и всех их современников: «...мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг». Они, включая и саму Елену Андреевну, как-то забыли, что Серебряков - «такой же, как все» и, как все, может рассчитывать на снисхождение, на милосердное к себе отношение, тем более что он страдает подагрой, мучается бессонницей, боится смерти. «Неужели же, - спрашивает он свою жену, - я не имею права на покойную старость, на внимание к себе людей?» Да, надо быть милосердным, твердит Соня, дочь Серебрякова от первого брака. Но услышит этот призыв и проявит к Серебрякову неподдельное, задушевное участие только старая нянька: «Что, батюшка? Больно? Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. (Целует Серебрякова в плечо.) Пойдём, батюшка, в постель... Пойдём, светик... Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею... Богу за тебя помолюсь...»
Но одна старая нянька не могла и не смогла, конечно, разрядить гнетущую, чреватую бедой атмосферу. Конфликтный узел так туго завязан, что происходит кульминационный взрыв. Серебряков собирает всех в гостиной, чтобы предложить для обсуждения придуманную им «меру»: малодоходное имение продать, вырученные деньги обратить в процентные бумаги, что позволило бы приобрести в Финляндии дачу.
Войницкий в негодовании: Серебряков позволяет себе распорядиться имением, которое фактически и юридически принадлежит Соне; он не подумал о судьбе Войницкого, который двадцать лет управлял имением, получая за то нищенские деньги; не задумался и о судьбе Марии Васильевны, столь беззаветно преданной профессору!
Возмущённый, взбешённый Войницкий стреляет в Серебрякова, стреляет дважды и оба раза промахивается.
Напуганный смертельной опасностью, лишь случайно его миновавшей, Серебряков решает вернуться в Харьков. Уезжает в своё небольшое именьице Астров, чтобы, как прежде, лечить мужиков, заниматься садом и лесным питомником. Затухают любовные интриги. Елене Андреевне не хватает смелости ответить на страстное увлечение ею Астрова. При расставании она, правда, признается, что увлеклась доктором, но «немножко». Она обнимает его «порывисто», но с оглядкой. А Соня окончательно убеждается, что её, такую некрасивую, Астров полюбить не сможет.
Жизнь в усадьбе возвращается на круги своя. «Опять заживём, как было, по-старому», - мечтает нянька. Без последствий остаётся и конфликт между Войницким и Серебряковым. «Ты будешь аккуратно получать то же, что и получал, - обнадёживает профессор Войницкого. - Все будет по-старому». И не успели отбыть Астров, Серебряковы, как Соня торопит Войницкого: «Ну, дядя Ваня, давай делать что-нибудь». Зажигается лампа, наполняется чернильница, Соня перелистывает конторскую книгу, дядя Ваня пишет один счёт, другой: «Второго февраля масла постного двадцать фунтов...» Нянька садится в кресло и вяжет, Мария Васильевна погружается в чтение очередной брошюры...
Казалось бы, сбылись ожидания старой няньки: все стало по-старому. Но пьеса так строится, что она постоянно - и в большом и в малом - обманывает ожидания и её героев, и читателей. Ждёшь, к примеру, музыки от Елены Андреевны, выпускницы консерватории («Мне хочется играть... Давно уже я не играла. Буду играть и плакать...»), а играет на гитаре Вафля... Действующие лица расставлены так, ход сюжетных событий принимает такое направление, диалоги и реплики спаяны такими смысловыми, часто подтекстовыми перекличками, что с авансцены оттесняется на периферию традиционный вопрос «Кто виноват?», уступая её вопросу «Что виновато?». Это Войницкому кажется, что его жизнь погубил Серебряков. Он надеется начать «новую жизнь». Но Астров рассеивает этот «возвышающий обман»: «Наше положение, твоё и моё, безнадежно. Во всем уезде было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты. На какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими гнилыми испарениями отравила нашу кровь, и мы стали такими же пошляками, как все».
В финале пьесы, правда, Войницкий и Соня мечтают о будущем, но от заключительного монолога Сони веет безысходной печалью и ощущением бесцельно прожитой жизни: «Мы, дядя Ваня, будем жить, будем терпеливо сносить испытания, какие пошлёт нам судьба; мы покорно умрём и там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами. Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах... Мы отдохнём! (Стучит сторож. Телегин тихо наигрывает; Мария Васильевна пишет на полях брошюры; Марина вяжет чулок.) Мы отдохнём! (Занавес медленно опускается.)»
Пересказал
Сцены из деревенской жизни в четырех действиях
Действие первое
Действие происходит в усадьбе отставного профессора Серебрякова. Доктор Астров рассказывает няньке Марине о трудностях его работы: масса больных, эпидемии, антисанитария в крестьянских избах, ужас смерти. Войницкий (дядя Ваня), брат первой жены профессора, жалуется, что с тех пор, как в имение приехали профессор Серебряков и его вторая жена Елена Андреевна, вся жизнь в доме «выбилась из колеи». Дядя Ваня критикует профессора за эгоизм, за постоянные жалобы, за то, что тот двадцать пять лет пишет об искусстве, ничего в этом не понимая. Астров болеет за судьбу русского леса, который бессмысленно вырубают. Сам он находит время спасать крестьянские леса от порубки и насаждать молодые деревья. Это настоящий подвижник. Он очень симпатичен Соне, дочке профессора от первого брака, которая живет в усадьбе и вместе с дядей Ваней ведет хозяйство.
Войницкий высказывает свои чувства Елене Андреевне, та отмахивается от него.
Соня старается не сердиться на мачеху и рассказывает Елене Андреевне о своей любви к Астрову.
Действие третье
Соня называет мачеху колдуньей — та заразила всех своей праздностью: все обленились. Дядя Ваня ходит за ней, как тень; доктор бросил свои леса и медицину. Соня жалуется Елене Андреевне, что доктор не замечает ее чувств. Мачеха предлагает поговорить с доктором. Астров показывает Елене Андреевне свою карту, где регистрируется, как беднеет флора и фауна края. Истребление леса, вырождение народа его волнует и сердит.
Женщину же занимают совсем другие мысли, она пытается выведать у доктора о его чувствах к Соне. Доктор же называет Елену хищницей, ведь она не может не догадываться, что Астров ездит в дом вовсе не ради Сони. Он обнимает женщину, целует ее волосы, назначает ей свидание в лесничестве. Эту сцену видит дядя Ваня. Он смущен и испуган. Елена Андреевна хочет уехать.
Серебряков собирает всех и объявляет о своем решении продать имение, а деньги вложить в ценные бумаги, которые дадут им с женой средства жить в городе. О том, где и как будут жить Соня и Войницкий, он не подумал. А ведь имение принадлежит Соне! Оно перешло ей в наследство от покойной матери. Дядя Ваня объявляет Серебрякову, что тот погубил его жизнь — ему сорок семь лет, а он не жил! Не жил! Только работал на неблагодарного и самодовольного человека. Разгорается скандал. Дядя Ваня с нелепым возгласом «Бац!» стреляет в профессора из револьвера, но промахивается.
Действие четвертое
Астров и дядя Ваня беседуют о безнадежности своей жизни. Серебряков с женой собираются уезжать в Харьков. Все остается по-старому. Соня и Войницкий проверяют запущенные счета. Соня мечтает о лучшей жизни: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах... Мы отдохнем!»
Драматургия Чехова — революционный прорыв в истории русского театра. Писатель отошел от классической традиции и начал творить в русле модернизма, экспериментируя с формой и содержанием своих работ. Одним из таких примеров является пьеса, посвященная безотрадной жизни и экзистенциальному бунту Ивана Войницкого.
В 1889 году драматург пишет комедию «Леший», но вскоре решает коренным образом переделать пьесу. Хотя ее уже поставили в таком виде, и премьера прошла успешно, автора не удовлетворял результат. Чего-то «Лешему» явно не доставало. Так появляется известный нам вариант «Дядя Ваня». Окончательно Чехов завершил работу в 1896 году.
В новом тексте были широко использованы выдержки из дневника Чехова. Он заносил туда наблюдения из жизни, а затем переносил их в художественную явь. Кроме того, он полностью изменил структуру пьесы. Так, с «Лешего» началась история создания «Дяди Вани». «Первый блин» казался ему неудачным произведением, поэтому он сразу же после премьеры снял его с репертуара, и сделал из него нечто новое, самобытное, то, что критики потом назовут «лучшей работой Чехова». Но это будет далеко не сразу. Свежий взгляд автора на театр ругали и не принимали в обществе: постановка «Чайки», например, в том же 1896 году провалилась. После этого писатель решил переделать «Дядю Ваню» в повесть, но замешкался, и ее напечатали уже в виде пьесы. Однако, несмотря на резонансную и неоднозначную карьеру драматурга, к нему начали стекаться предложения о постановке новой комедии.
В Сумах вам могут указать на героев Чехова… Назовут Соню, профессора Серебрякова, Вафлю…
М. П. Чехов в дочери Серебрякова видел их сестру Марию Павловну. О своих догадках он сообщает в эпистолярном жанре:
Ах, какая это превосходная пьеса! Насколько не люблю „Иванова“, настолько мне нравится „Ваня“. Какой великолепный конец! И как в этой пьесе я увидел нашу милую, бедную, самоотверженную Машету!
В. Я. Лакшин утверждает, что Серебряков – вылитый народник С. Н. Южаков.
Смысл названия произведения указывает на простоту, обыденность, обыкновенность изображенной трагедии. Иван Петрович так и остался «дядей Ваней», реализовавшись лишь в качестве члена семьи и опекуна племянницы. Только для Сони он существовал, как личность. Все остальные видели его исключительно в качестве приказчика. Герой попросту не заслуживал в их глазах называться как-то иначе. В этом непризнании скрыта психологическая драма главного героя, разрешившаяся выстрелом, промахом и смирением на грани с отчаянием.
Основная проблематика
В пьесе «Дядя Ваня» особенно остро стоит проблема экологии. Авторские взгляды на нее до читателя доносит Астров, тонкий ценитель природы и романтик в душе. Он возмущен тем, что леса вырубаются ради выгоды, а не в пользу людям. От прогресса им не становится лучше: все так же распространен тиф, живут в нищете дети, болеют их матери, а отцы надрываются и умирают на непосильно тяжелой работе. Социальные проблемы населения не решаются, зато финансовые интересы господ удовлетворяются бескомпромиссно.
Герой искренне переживает о гибели прелести всего живого и внутренней красоты души. Между ними он видит нерасторжимую связь. Прогресс сулит лишь комфорт существования, но не энергию жизни, которую люди черпают в природе.
Также очевидна проблема разочарования в идеале и напрасного служения ложной цели. Осознание тщетности поклонения перед ничтожным идолом застигло героя врасплох, причем в возрасте, когда уже ничего нельзя исправить. Он не смог сбросить с себя это служение даже в крайней степени разочарования. Мнимая избранность поработила его волю, и он понял, что жизнь уже не повернуть вспять, значит, и менять ничего не следует. Герой разуверился в себе – и это психологическая проблема, кризис среднего возраста. Критически оценивая себя, он осознал свое ничтожество и…покорился ему.
Проблема духовной нищеты и практической бездеятельности, присущая дворянскому сословию, тоже не осталась без внимания в комедии «Дядя Ваня». В образах Елены и ее супруга автор изобличает сибаритство и внутреннюю пустоту, которые прикрывает одна кичливость. В таких тонах изображается «опора государства» и «гордость страны», дворянское сословие. Чехов опасается, что такие «опоры» только подтачивают основы государственности и не могут быть полезными своей стране.
Тематика
Смысловое богатство драмы Антона Павловича – уникальная черта его творчества. Поэтому спектр тем, затронутых им в произведении, чрезвычайно широк.
- Трагическое самопожертвование маленького человека во имя фальши — главная тема «Дяди Вани» Чехова. В этом выражается преемственность в русской литературе, где авторы продолжают описывать глобальные и общечеловеческие вопросы из поколения в поколение. Всего себя отдавали и Акакий Акакиевич из «Шинели», и Самсон Вырин из «Станционного смотрителя», и Макар Девушкин из «Бедных людей» Достоевского. Несчастные и недооцененные судьбы были разбиты, но на восстание осмелился лишь Войницкий Чехова. Он стал раскованнее своих предшественников, но все равно не сумел довести бунт до логического завершения, так как природную робость души ему не перебороть. В этом было бы его нравственное падение.
- Гибнущая красота и ее особенная эстетика овевают всю книгу. С ней же связана и тема экологии. Леса безжалостно вырубаются, все живое, что находило там пристанище, умирает безвозвратно. Люди вроде Астрова понимают всю чудовищность этого варварского истребления природы, страдают вместе с ней, но ничего не могут поделать.
- Отношение к природе является для автора показателем духовного богатства. Профессор и ему подобные, кроме себя, ничего не видят. Чехов противопоставляет равнодушие и эгоизм этих слепцов чуткости, естественности и мягкости настоящих людей – Сони, Ивана и Астрова. В них скрыто подлинное душевное благородство, без которого человек погружается в пучину себялюбия и перестает замечать мир вокруг. Теряя способность любить что-то помимо себя, он сеет лишь губительную пустоту вокруг, сравнимую разве что с вырубленным лесом. Ведь природу люди тоже губят от внутренней нищеты.
Действующие лица
Чеховский список персонажей никогда не бывает случайным: в сухом перечне имен и должностей уже скрывается конфликт, уже зарождается драма. Так в «Дяде Ване» профессор контрастирует с «честным приказчиком» Иваном Петровичем.
- Серебряков Александр Владимирович - профессор в отставке, отец Сони, когда-то женатый на сестре Ивана.
- Софья Александровна (Соня) - племянница Ивана Петровича, дочь профессора, тоже бескорыстно трудящаяся во имя его преуспеяния.
- Елена Андреевна - жена Серебрякова, 27 лет. Мачеха Сони.
- Войницкая Мария Васильевна - мать Ивана Петровича и бабушка Сони.
- Войницкий Иван Петрович - дядя Ваня, шурин профессора и опекун Сони.
- Астров Михаил Львович - врач, сосед Войницкого.
- Телегин Илья Ильич - разорившийся помещик
- Марина - престарелая няня
- Работник
Характеристика героев
- Дядя Ваня. 48-летний Иван Войницкий — кроткий, добрый и трудолюбивый человек, но благодаря расточительности и эгоизму своего шурина он остался без гроша за душой. Все свои силы он направил на то, чтобы помочь профессору в служении науке. Он верил, что вместе с ним изменяет мир, делает его лучше для людей. Поэтому его смело можно назвать идеалистом, оторванным от реальности. Чем-то его отрешенность от семейных дрязг, мелочности и себялюбия напоминает святость князя Мышкина из «Идиота» Достоевского: оба мужчины предпочитают посвятить себя бескорыстному служению всему живому вне зависимости от его характера. Однако иллюзии Ивана рассеялись, и даже тогда он готов направить оружие на себя. Его нравственный кризис проходит острую стадию безболезненно благодаря целительному влиянию Сонечки, имя которой означает «мудрость» и напоминает нам такую же самоотверженную героиню из «Преступления и наказания» Достоевского.
Что же тогда хотел донести до нас Чехов? Почему не помог, не возвысил своих положительных персонажей над жестокой реальностью? Бунт Ивана даже не подарил читателям ощущения справедливой мести. Но суть финала пьесы заключается в другом: упоминание о «жизни светлой, прекрасной, изящной» должно вдохновить нас оглянуться вокруг и заметить, наконец, тех, кто ее достоин, и вместе с ними делать окружающий мир лучше, чтобы прийти в эту новую жизни обновленными людьми. Множество незаметных тружеников, отдающих всю свою энергию ради счастья других, достойно лучшей доли. Это призыв реализовать справедливость в жизни, пока не поздно, а не в книгах, где кара писателя все равно запоздала: Войницкому уже поздно начинать жить по-другому.
Больше всего автор ценит в человеке способность к созиданию и красоту души, которые невозможны без чистоты помыслов. Только такой гражданин может своим трудом изменить страну к лучшему, только такой семьянин в силах воспитать новых людей в радости и любви, только такая личность способна гармонично развиваться и вдохновлять на прогресс других. К этому надо стремиться каждому из нас.
Новаторство Чехова драматурга
При жизни автора часто упрекали в нарушении устоявшихся канонов театра. Тогда это ставили в вину, а сейчас – превозносят. Например, новаторская композиция в «Дяде Ване» - повествование без разделения пьесы на явления - относится к открытиям Чехова. Ранее драматурги не нарушали композиционного правила оформления и добросовестно формировали список действующих лиц, участвующих в каждом явлении. Так делал и Антон Павлович, но со временем он не побоялся поэкспериментировать с консервативным видом искусства, внеся в русский театр ветер перемен, дух эпохи модернизма, соответствующий времени. Новаторство Чехова-драматурга не было оценено по заслугам при жизни писателя, зато сполна вознаграждено его потомками. Благодаря ему русская литература ни чуть не отставала от общемировой культурной тенденции, даже во многом опережала ее.
Что касается содержания, здесь Чехов тоже отражает новую тенденцию – кризис реализма. В его драмах действие растворяется в повседневности, герои – в бесконечных отступлениях от темы, смысл – в нарочитой абсурдности изображенного бытия. Например, «Дядя Ваня» — про что это? Автором изображена какая-то сумбурная история без морали и финала, где робкий и смирный герой, казалось бы, ни с того, ни с сего пытается убить родственника и завладеть его женой. С точки зрения логики, это полный бред. Но жизнь гораздо шире того, во что мы пытаемся ее загнать, и человеком порой движут более тонкие и менее очевидные психические процессы, которых мы подчас не в силах понять.
Диалоги, обращенные в никуда, тоже не способствуют пониманию. Герои Чехова говорят, не слыша, отвечая лишь собственным мыслям. Их слова не стоит воспринимать буквально: в них важно именно то, что не сказано. Так же скрыт и настоящий конфликт, ведь персонажи не имеют черно-белой окраски. Таким образом, драматург раскрывает проблемы личности в пьесе «Дядя Ваня» по-новому, не тривиально, заставляя нас острее воспринимать происходящее на сцене и сильнее задумываться над ним.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Антона Павловича Чехова.
Пасмурный осенний день. В саду, на аллее под старым тополем, сервирован для чая стол. У самовара — старая нянька Марина. «Кушай, батюшка», — предлагает она чаю доктору Астрову. «Что-то не хочется», — отвечает тот.
Появляется Телегин, обедневший помещик по прозвищу Вафля, живущий в имении на положении приживала: «Погода очаровательная, птички поют, живем мы все в мире и согласии — чего еще нам?» Но как раз согласия-то и мира и нет в усадьбе. «Неблагополучно в этом доме», — дважды произнесет Елена Андреевна, жена профессора Серебрякова, приехавшего в имение.
Эти отрывочные, внешне не адресованные друг другу реплики, вступают, перекликаясь, в диалогический спор и высвечивают смысл напряженной драмы, переживаемой действующими лицами пьесы.
Заработался за десять лет, прожитых в уезде, Астров. «Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого не люблю», — жалуется он няньке. Изменился, надломился Войницкий. Раньше он, управляя имением, не знал свободной минуты. А теперь? «Я […] стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен…»
Войницкий не скрывает своей зависти к профессору в отставке, особенно его успеху у женщин. Мать Войницкого, Мария Васильевна, просто обожает своего зятя, мужа её покойной дочери. Войницкий презирает ученые занятия Серебрякова: «Человек […] читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве». Наконец, он ненавидит Серебрякова, хотя его ненависть может показаться весьма пристрастной: ведь он влюбился в его красавицу жену. И Елена Андреевна резонно выговаривает Войницкому: «Ненавидеть Александра не за что, он такой же, как все».
Тогда Войницкий выставляет более глубокие и, как ему представляется, неотразимые основания своего нетерпимого, непримиримого отношения к экс-профессору — он считает себя жестоко обманутым: «Я обожал этого профессора… я работал на него как вол… Я гордился им и его наукой, я жил и дышал им! Боже, а теперь? …он ничто! Мыльный пузырь!»
Вокруг Серебрякова сгущается атмосфера нетерпимости, ненависти, вражды. Он раздражает Астрова, и даже жена с трудом его выносит. Все как-то прослушали высказанный диагноз болезни, поразившей и героев пьесы, да и всех их современников: «…мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг». Они, включая и саму Елену Андреевну, как-то забыли, что Серебряков — «такой же, как все» и, как все, может рассчитывать на снисхождение, на милосердное к себе отношение, тем более что он страдает подагрой, мучается бессонницей, боится смерти. «Неужели же, — спрашивает он свою жену, — я не имею права на покойную старость, на внимание к себе людей?» Да, надо быть милосердным, твердит Соня, дочь Серебрякова от первого брака. Но услышит этот призыв и проявит к Серебрякову неподдельное, задушевное участие только старая нянька: «Что, батюшка? Больно? […] Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. (Целует Серебрякова в плечо.) Пойдем, батюшка, в постель… Пойдем, светик… Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею… Богу за тебя помолюсь…»
Но одна старая нянька не могла и не смогла, конечно, разрядить гнетущую, чреватую бедой атмосферу. Конфликтный узел так туго завязан, что происходит кульминационный взрыв. Серебряков собирает всех в гостиной, чтобы предложить для обсуждения придуманную им «меру»: малодоходное имение продать, вырученные деньги обратить в процентные бумаги, что позволило бы приобрести в Финляндии дачу.
Войницкий в негодовании: Серебряков позволяет себе распорядиться имением, которое фактически и юридически принадлежит Соне; он не подумал о судьбе Войницкого, который двадцать лет управлял имением, получая за то нищенские деньги; не задумался и о судьбе Марии Васильевны, столь беззаветно преданной профессору!
Возмущенный, взбешенный Войницкий стреляет в Серебрякова, стреляет дважды и оба раза промахивается.
Напуганный смертельной опасностью, лишь случайно его миновавшей, Серебряков решает вернуться в Харьков. Уезжает в свое небольшое именьице Астров, чтобы, как прежде, лечить мужиков, заниматься садом и лесным питомником. Затухают любовные интриги. Елене Андреевне не хватает смелости ответить на страстное увлечение ею Астрова. При расставании она, правда, признается, что увлеклась доктором, но «немножко». Она обнимает его «порывисто», но с оглядкой. А Соня окончательно убеждается, что её, такую некрасивую, Астров полюбить не сможет.
Жизнь в усадьбе возвращается на круги своя. «Опять заживем, как было, по-старому», — мечтает нянька. Без последствий остается и конфликт между Войницким и Серебряковым. «Ты будешь аккуратно получать то же, что и получал, — обнадеживает профессор Войницкого. — Все будет по-старому». И не успели отбыть Астров, Серебряковы, как Соня торопит Войницкого: «Ну, дядя Ваня, давай делать что-нибудь». Зажигается лампа, наполняется чернильница, Соня перелистывает конторскую книгу, дядя Ваня пишет один счет, другой: «Второго февраля масла постного двадцать фунтов…» Нянька садится в кресло и вяжет, Мария Васильевна погружается в чтение очередной брошюры…
Казалось бы, сбылись ожидания старой няньки: все стало по-старому. Но пьеса так строится, что она постоянно — и в большом и в малом — обманывает ожидания и её героев, и читателей. Ждешь, к примеру, музыки от Елены Андреевны, выпускницы консерватории («Мне хочется играть… Давно уже я не играла. Буду играть и плакать…»), а играет на гитаре Вафля… Действующие лица расставлены так, ход сюжетных событий принимает такое направление, диалоги и реплики спаяны такими смысловыми, часто подтекстовыми перекличками, что с авансцены оттесняется на периферию традиционный вопрос «Кто виноват?», уступая её вопросу «Что виновато?». Это Войницкому кажется, что его жизнь погубил Серебряков. Он надеется начать «новую жизнь». Но Астров рассеивает этот «возвышающий обман»: «Наше положение, твое и мое, безнадежно. […] Во всем уезде было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты. На какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими гнилыми испарениями отравила нашу кровь, и мы стали такими же пошляками, как все».
В финале пьесы, правда, Войницкий и Соня мечтают о будущем, но от заключительного монолога Сони веет безысходной печалью и ощущением бесцельно прожитой жизни: «Мы, дядя Ваня, будем жить, […] будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; […] мы покорно умрем и там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами. […] Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах… Мы отдохнем! (Стучит сторож. Телегин тихо наигрывает; Мария Васильевна пишет на полях брошюры; Марина вяжет чулок.) Мы отдохнем! (Занавес медленно опускается.)».
Материал предоставлен интернет-порталом briefly.ru, составитель В. А. Богданов